Нет! Нет и еще раз нет! Не верьте этой постной мине, которая сейчас до блеска натирает  подштанники самого Мерлина на одной из сотни похожих наград за успехи в плюй-каменном турнире. Вовсе не ради забавы Пруэтт хотел залезть после отбоя на Астрономическую башню. Все дело в шляпе.
Обо всем по порядку. Есть, значит, в школе Хогвартс факультет один. Превратный, ой, превратный. Одни хорьки там учатся, да с завышенным самомнение к тому же, ибо мнят себя змеями. В народе же слывут до банального просто – змееныши. Среди третьекурсников там главный уж(гамнюж – хмыкнул Фабиан) некий Кэрроу. Морда нахальная, прямо-таки отвратительная. Как вы уже догадались, дружбы между ними вам не сыскать. Стал этот Кэрроу, охваченный подростковою манией величия, к девчонкам гриффиндорским задираться, вчера вон краской облил шляпку Энди. Та и проплакала весь вечер в уборной. А Фабиан что? Фабиан, как настоящий мущщщина(представьте себе дрыща 13-летнего с копной рыжих волос, кучей веснушек и наглой улыбкой), вынужден был вызвать того на дуэль. Где должен был состояться поединок, вы, я думаю, уже догадались.
По дороге Фаб не успел рассказать о причине ночной вылазки младшенькому, вот тот и подумал о нем худое. Что уж тут, несмышленыш.
Ладно, не станем носить грех за душою - глупо вышло. Если уж попадаться – так вдвоем. Как говорится, получите – распишитесь. А тут получилось по-другому. А все дело в Гидеоне, он ноги если волочит.
Если говорить совсем откровенно, то Пруэтту было не по себе. Прибежал он в укромное местечко, отдышался, подумал-подумал и забил на все. «Ну, случилось и случилось. Что, Гид – не человек, что ли? Отбудет вечер в Зале наград за двоих, чай с него не убудет».
Не менее нахальная совесть, нежели ее обладатель, ушла на покой, объявив перерыв. Правда, вся эта сиеста была прервана вдруг вздумавшим обижаться Гидеоном. Что за человек? Не даст спокойно забить на мораль.
Сначала Фабиан думал: перебесится и успокоится. Но как-то вот не по себе ему стало одному в спальне парней-третьекурсников. Нет, народу там хватало, да и веселая компания. Но как-то вот без Гиди не то.
Подумал-подумал Пруэтт, да и решил – понесу-ка я передачку этому невинно виноватому.
В тот момент, когда его брат собирался нападать со шваброй в руках на врага( а что? Слизеринцы не дремлют!), Фаб собирался демонстративно закатить глаза и выдать что-то ехидное по этому поводу. Но увидев кислую мину лица младшенького как-то поутратил былой энтузиазм.
- Хочешь придать меня казни? – то ли ехидно, то ли неловко полюбопытствовал Фаб, испытывая явное внутреннее неудовлетворение. Он вроде бы и понимает, что нехорошо поступил. Но вот признать. Может, все, как обычно, на шутку спишем, а?  - Давай,  я готов. Хотя я паду жертвой твоей пухлой задницы. Говорил же, хватит уплетать пирожки за обе щеки.
Если не знаете, что делать, хохмите. Всегда помогает. Не?
- И правильно. У тебя нос кривоват. – Как-то не шло. Постная морда брата не обещала ничего лучше удара щваброй по башке. Похоже, требовалась реанимация.  – Послушай, Гид, хватит дуться. Подумаешь, разок-другой тряпку потягал. Все на благо старушки Англии, честное слово. Я тут тебе пирожков принес. Хочешь?
Мальчишка протянул вперед пакет с пирожками аки примирительный жест.
- Кстати, ты вон там оставил грязное место, - Пруэтт, широко ухмыльнувшись, ткнул рукой в сторону. – Шучу-шучу. Мерлин, сделай лицо попроще, а то испугаться можно.