Лист пергамента жадно пожирает пламя. Уже скоро, на серебряном блюдце, на котором догорало послание, остались только исчерна-серые перья, слова на которых различить не представлялось возможным. Вот и прекрасно. Вполне достаточно было и того, что они отпечатались перед её внутренним вором и деваться никуда не собирались.
«Министр Магии просит явится главу Международного Магического Сотрудничества на срочное совещание».
И только. Почерк был незнакомым, за это можно было поручиться, ведь нескольких лет было более, чем достаточно, чтобы Ирма научилась распознавать каракули своего зама, и узнала бы их где угодно, бросив на них один единственный взгляд. Сейчас же ведьма лишь задумчиво всматривается в только что сожженную записку, словно та могла бы сказать ей что-то еще. Но, как и предполагалось, сгоревший лист пергамента молчит. Взор скользит дальше, спотыкаясь о письменные принадлежности: пресс-папье и печати, перья и чернильницу, однако, этот «ритуал» не изгоняет странного ощущение, словно самое главное от неё утаили. Посему Ирма бросает это занятие и направляется к камину.
Где-то на периферии сознания рождается смутное ощущение, которое подсказывает, что к отправлению в Министерство Магии именно сегодня, (то есть ровно на следующий день после нападения на тогда еще только исполняющую обязанности первого лица Магической Британии) следует относиться как минимум двояко.
«Попросили и на том спасибо. Могли бы явиться с обыском и не расшаркиваться», – успевает подумать мадам Блэк, прежде чем бросить в камин гость летучего пороха. Волшебница исчезает в зеленом пламени, и через несколько мгновений, появляется в собственном кабинете. Она небрежно отряхивает дорогую мантию, а затем осматривается. Почти все как всегда, словно ничего и не произошло. Только на мгновение, краем глаза, она выхватывает несколько писем, покоящихся на бюро. Кажется, ответ желают получить именно от неё, а не от её секретаря или заместителя.
И, вопреки ожиданиям, если дело действительно не терпит отлагательств и без неё его ну просто никак невозможно уладить, ответ будет получен лично от Ирмы, которая, вполне возможно, даже прибудет на место назначения, чтобы проконтролировать процесс выполнения. Пусть в мелочах она была и остается неисправимой эгоисткой, это не касалось чего-то, что действительно имело значение.
Собственно, эта её черта характера, отчасти, и заглушила возможные негодования из-за вызова в Министерство на следующий день после памятных событий на кладбище. Судя по всему, готовится нечто особенное, ведь, как известно, отчаянные времена провоцируют отчаянные меры. К слову, насколько они таковыми будут, женщине откровенно любопытно. Примерные варианты, учитывая все те же события на похоронах Диггори, можно было просчитать. Либо допрос с пристрастием, либо серьезные кадровые перестановки, а потом все тот же допрос с пристрастием. Оставалась еще возможность, что Бэгнольд вновь сумеет всех удивить. Надо признать, что у неё получалось очень даже неплохо.
С этими мыслями, Ирма поворачивает ручку двери своего кабинета и покидает его, оказываясь в коридоре и уверенным шагом направляясь в «лабиринт», который должен привести её к лифту.
Через несколько минут, голос объявил о прибытии на первый уровень. Еще несколько мгновений – и миссис Блэк переступает порог кабинета Министра магии, бесшумно прикрывая за собой дверь. Оглядевшись по сторонам, женщина не удерживается от ироничной усмешки.
«Когда это я приходила в кабинет министра самой первой?»
−Счастлива, что могу поприветствовать Вас, мисс Бэгнольд.
Колдомедикам наверняка пришлось повозились и с ней самой, и с той рыженькой, которая спасла ныне уже министра.
Опускаясь в кресло, Блэк успела скользнуть по стопке, в которой без труда угадывались папки личных дел министерских работников. И прилагает поистине титанические усилия, чтобы не засмеяться. Понятно, почему все опаздывают.
«Может, предложить ей начать, не дожидаясь остальных?»
Неизвестно, когда явятся все. Вполне вероятно, что к вечеру. В лучшем случае.

Воровство- воровством, но любая мужская компания в присутствии моей сестры- это уже воровство. Воровство ее времени, воровство ее эмоций. Воровство моего терпения. Любой шаг, взгляд, прикосновение- я мог убить за что угодно, включая простого устного восхищения ее красотой. Ее надо держать в подвале, на цепи. Как животное, которым она меня делает. Наши запретные отношения переросли в множество проблем для меня. таких как самобичевание, маниакальная подозрительность и черезвычайная бдительность. В ее окружении появился какой-то мужчина, который начал меня раздражать уже только одним тем, что она знала его имя. Это отвлекало от работы, ведь как я могу защищать магглов, когда хотел собственными руками убить одного из них? Но я лишь наблюдатель и справедливый каратель. Не более.
Вот и сейчас я стоял посреди комнаты министра в мантии невидимке, пристально наблюдая за всеми вокруг. Я не мог позволить себе объявиться тут без этакой проверки. Облизнув вечно сухие губы, я присматриваюсь к Миллисент.
Нет, я вижу твой взгляд, но нет. Я не буду с тобой считаться, ты слишком эмоциональна. Ты слишком женщина для того, что бы я доверил тебе прикрывать наши спины. Твое место дома, мое, с оскаленными клыками- в лесу. Ты не способна быть рациональной. Дважды попасться Пожирателям на кладбище, не удивлюсь если в течении этой недели ты снова решишь одна там прогуляться. Глупо, глупо. Наивно.
Ведь  ты- мое слабое место. Ты слабое место всего министерства, а твоя защита- приоритетная задача.
Назначить, приставить авроров для защиты. Иррационально. У нас и так не хватает людей. Посадить под домашний арест? Работа- дом? Оптимально и идеально.
Выхожу из кабинета, что бы снять мантию, спрятав ее в кейс и войти уже в своем черном костюме с иголочки.
- День добрый, мисс Бэгнольд, - кивок головой. Я не желаю, я констатирую факт. Этот день будет добрым, госпожа и.о. министр. - Миссис Блэк,- внимательный прищур глаз и учтивый кивок. - Лонгботтом.- протянул руку для рукопожатия и пожал ее, занимая место напротив камина, фиксируя взглядом окно, камин, дверь и всех присутствующих. Стоя за креслом, которое если что превратиться в щит от заклинаний. Подняв простейшим заклинанием левитации книгу, отправил ее в полет по всему кабинету, выискивая тех, кто мог быть замаскирован. Такой простой способ всегда повергал в изумление своей простотой. - Акцио мантия невидимка.- тихий шепот. Моя мантия в кейсе не дернется, ибо на нем наложены специальные чары, а вот если в радиусе двухсот метров был некто в мантии, то он сейчас окажется в неловкой ситуации.
Но нет, тишина. Хитрый, внимательный прищур.- Фрэнк, не затягивай, начинай.- грубовато отдаю приказ. Нет времени на долгие прелюдии. Пока я здесь с вами весь Лондон находится в опасности, ведь лучший аврор чистит ряды своих же чиновником, вместо того, что бы выискивать преступников, вместо того что бы ловить их на горячем.
Я волк- я защищал свою территорию. Выживает сильнейший. Ухмылка полная сарказма и самодовольства. Я всегда выживаю, всегда оказываюсь сильнейшим и всегда буду на стороне Ордена.
Орден и Пожиратели. Такие разные и такие наивные. без полутонов, без оттенков. Добро и Зло.Мне не было место в команде зла, так же, как меня не приняли бы в сборную добра, если бы не маска. Если бы кто-либо знал о том кто я. О том, что я из себя представляю... Я бы не смог сохранить не то, что свою репутацию, но и репутацию своей фамилии. Своей семьи. Сестры.
Страсть, диктаторство, ревность. Она никогда не поймет, что все это и есть- любовь для меня, ведь я испорченный телевизор, который неверно отображает эмоции, который фальшивит даже на полутонах. От меня не добиться " жили долго и счастливо", от меня не добиться спокойной старости. Умирать молодыми, жить сейчас, власть- вот то, что я знаю, вот то, что со мной возможно реализовать. Семья? Дети? Свадьба? Это все подождет мирного времени, а оно никогда не настанет.
Допрос с пристрастием. Допрос, проверка на наличие меток. Это вам не детские милые татуировки, тут пахнет куда большим преступлением. Куда большим раболепием перед тем, кто их ставит, ежели перед стоимостью тату в салоне. Это все сложно. Но ведь ничего простого в жизни в принципе не бывает.

Раньше в выражении «беда не приходит одна» мне виделось какое-то скрытое лукавство. Ну что значит «не одна»? Беда – понятие не исчисляемое, чтобы не думали на этот счет филологи всех стран и континентов. Теперь же я, наконец, кажется, начинаю понимать смысл этих слов. Конечно, беда не приходит одна. Беды ходят парами, тройками и приводят с собой уныние, усталость и терпкий, еле уловимый, но неприятный душок злобы, который вьется над Лондоном как смог от лесных пожаров, только пожары эти не снаружи, а внутри, в душах людей. Пожары разрушительные и пожары горящие, гневные, пожары возмездия.
События, происходящие буквально последние несколько дней, не могут не заставить задуматься о ближайшем будущем магической Британии и людей ее населяющих. Что-то сдвинулось с основной точки, слетело с оси и весело катится в тартарары. Смерть Министра, попытка убийства на его похоронах – даже то, о чем я знаю, кажется мне пугающим, а я ведь знаю не так много, прямо скажем. Часть меня хотела бы абстрагироваться от всего этого, отойти в сторону и заткнуть уши, закрыть глаза. Другая же часть возмущена моим малодушием. Наверное, именно из-за этой части я угодил в Орден Феникса. Может быть, таким образом я смогу вернуть Вселенной долг векового доброжелательного равнодушия своей семьи к судьбам обычных людей.
Ну, в любом случае, моё дело маленькое – лечить раненых, помогать немощным, успокаивать слетевших с катушек. Такая уж работа. Кто-то называет это призванием, я называю это жизнью. Жизнь эта беспокойная. Я и не активный участник событий, и не просто наблюдатель, я – тот, кто может что-то изменить, если представится такая возможность. Как запасной козырь в рукаве. Мне приятно об этом думать, хотя краешком сознания я и понимаю, что откровенно льщу себе.
Нынче меня вызвали в Министерство для присутствия на допросе в качестве наблюдателя, на случай, если кому-то из допрашиваемых понадобится медицинская помощь. Хороши же тогда эти допрашиваемые, скажу я вам! Хотя я и не удивлюсь, если пара чистокровных барышень все-таки свалится в обморок под шумок, причем, с совершенно искренними намерениями. Мне ли не знать? Ведь у меня так много чистокровных кузин. Если ты – наследник чистокровной семьи, то уж будь добр, готовься к огромному семейному древу, включающему чуть ли не полсотни чистокровных семейств.
Министерство встретило меня привычной суетой. Это для меня было совсем не ново. Те, кто считают, что в Мунго царит лишь полное спокойствие, могут с чистой совестью отправляться на свалку. Я еще помню старичка, который вообразил себя колокольчиком и девушку, звенящую как будильник. Министерству такие кадры даже и не снились. К счастью, за годы работы в Мунго я научился не замечать шум и суету, научился сосредотачиваться на действительно важных вещах, отодвинув всю шелуху в сторону.
Я небрежно стряхиваю со своей мантии остатки Летучего пороха и вливаюсь в толпу волшебников, снующих туда-сюда по коридорам. Мои часы напоминают мне о том, что еще чуть-чуть, и я могу опоздать, но это не имеет особого значения – никогда еще не видел, чтобы допросы начинали во время. Или я слишком легкомысленно к этому отношусь? Пожалуй, все-таки стоит немного поторопиться, я ускоряю шаг.
Всего несколько мгновений, и вот я уже вхожу в кабинет министра. Как оказалось, я не ошибся – все самое интересное только предстоит и, судя по лицам присутствующих, мало кто из них радуется предстоящим событиям. Я быстро, но внимательно оглядываю присутствующих, на некоторое время задержав свой взгляд на мисс Бэгнольд. Насколько я знаю, на похоронах Министра она получила какие-то серьезные ранения, но сейчас она выглядит вполне живой, хотя и угрюмой.
- Здравствуйте, мисс Бэгнольд, – вежливо произношу я, едва заметно, но доброжелательно улыбнувшись. - Добрый день, – приветствую я всех присутствующих, слегка склонив голову. Вид принимаю спокойный и даже немного отрешенный. Будь моя воля, я бы сюда добровольно не пошел. Интерес интересом, но нехорошее предчувствие меня не отпускает с самого утра. А впрочем, какие сейчас могут быть предчувствия? Чистый расчет – внезапные допросы никогда не приводят ни к чему хорошему.
Прохожу в кабинет и сразу немного отступаю в тень, где и положено быть наблюдателю. Анализировать ситуацию, размышлять в такой атмосфере не очень-то приятно, но особого выбора, как обычно, нет. Ненавязчиво вглядываюсь в лица присутствующих, силясь прочитать на них то, о чем сами они молчат.

Муди появился на месте минуту спустя и сразу же, обменявшись с министром любезностями, отдал команду начинать. Фрэнк мысленно вздохнул, призывая к себе всех богов терпения и спокойствия.
- Миссис Блэк, сейчас я задам вам несколько вопросов, связанных с похоронами мистера Диггори, - предупредил волшебницу Фрэнк, стараясь быть максимально отстраненным и учтивым одновременно. - Все ваши показания буду запротоколированы, - Лонгботтом обернулся в поисках хоть какого-то, но в кабинет вошел лишь Эббот и Алиса. Эбрахам не мог никого допрашивать, ведь не работал в Аврорате, а Алиса, скорее всего, должна была заняться подоспевшей девушкой из Отдела Тайн. Поэтому Фрэнк сотворил перед собой пергамент и перо. Итак, начнем.
- Миссис Блэк, когда вы прибыли на кладбище, заметили ли вы что-то подозрительное? Возможно, кто-то из присутствующих вел себя необычно?- это важно. Важно, потому что нападающим был кто-то из них - из этих чиновников. Конечно, этот кто-то мог быть и под империусом, но два раза подряд.. - Видели ли вы среди присутствующих мистера Лестрейнджа? Кстати, где он сейчас? - обернувшись, спросил Фрэнк у леди Миллисент. - Ему же прислали повестку, мисс Бэгнольд? - ведь у Муди за пазухой лежал ордер на обыск и арест Беллатрикс Лестрейндж. Дважды два - ее муж, скорее всего, тоже был замешан в этом деле. И, как кстати, он сегодня не явился на допрос. - Прошу прощения, миссис Блэк, - Фрэнк подошел к Аластору и тихо, чтобы не слышали посторонние, спросил:
- Может нам стоит отправиться к ним прямо сейчас? Пока они не ждут? Ведь Лестрейнджи уверены, что сейчас во всю идет допрос. Допрашиваемых мало, здесь справится пара человек, - Лонгботтом искренне считал свою идею хорошей. Он хотел убить двух зайцев - иначе Лестрейнджи могут прочухать ситуацию и подготовиться. - Если девушек оставить на допрос - они милее и не вызовут ни у кого истерик - а мы перекинемся туда? Мало ли, попытаются сбежать, - тем временем, перо Фрэнка, услужливо записывало все сказанное Ирмой Блэк на свежий пергамент. Когда допрос кончится - ей останется всего лишь расписаться. Расписаться и показать руку. С этим и могла случиться главная истерика.